[anna-black]

О, а ведь ещё у меня в воскресенье день рождения ведь был Да, я быстрая, я знаю

Меня поздравили, очень тепло, и я безумно счастлива! Это чувство, когда ты осознаёшь, что вокруг тебя столько людей, которые желают тебе добра! Прям подозрительно даже
Но я рада, что у меня есть такие друзья

А ещё мне сделали фантастический подарок!! Я его ждалааааа
Счастье-счастье-счастье-счастье!! Поэтому огромное спасибо!! Мои пупсики такие милые тут, ах! и романтичные!!

Название: Утро
Автор: Тихая Сапа
Фэндом: Kuroko no Basuke
Дисклеймер: Все права принадлежат Тадатоси Фудзимаки
Пейринг: Аомине Дайки/Кисе Рёта
Рейтинг: R
Жанр: слэш, PWP, романтика, флафф, ER
Размер: драббл

Кисе проснулся совсем рано. За окном еще было тихо, не доносился с улицы обычный городской гомон, только одинокая машина неторопливо прошуршала по асфальту шинами. Кисе открыл глаза и немедленно чихнул – солнце в лицо светило ярко, значит, уже рассвело. Интересно, а сколько времени?

Он спустил руку с кровати, пошарил пальцами по полу, но мобильник ему не попался. Наручные часы лежали далеко, на столе, и чтобы посмотреть на них, надо было вставать и идти через комнату, а к такому подвигу Кисе еще не был готов. Оставался будильник.

Кисе потер нос, сдерживая второй чих, и перевернулся на другой бок. И забыл про время.

Аомине спал на животе, сунув руки под подушку. Рядом с приоткрытым ртом на наволочке темнело влажное пятно – Кисе хихикнул, представив, как должен был выглядеть Аомине с текущими слюнями. Словно почувствовав на себе взгляд, Аомине нахмурился, тяжело выдохнул и всхрапнул. Кисе протянул руку, взял его пальцами за подбородок и осторожно рот прикрыл. Точнее, попытался, потому что Аомине упрямо сопротивлялся, пришлось задействовать вторую руку и приложить силу. Рот закрылся, кажется, лязгнули зубы, Кисе напрягся, но дыхание Аомине не изменилось, он продолжал крепко спать.

Несколько секунд Кисе просто на него смотрел, а затем осторожно пробежался пальцами по его лицу. Аомине все еще хмурился, на лбу залегли глубокие складки, и Кисе страшно хотелось их разгладить – чтобы хотя бы во сне, хотя бы ненадолго… Аомине мотнул головой, словно отгоняя надоедливую муху, а потом неожиданно обмяк, лицо расслабилось, и лоб разгладился. В довершение ко всему на губах появилась легкая, почти неуловимая улыбка.

Кисе от умиления захотелось взвыть, еле сдержался.

Аомине стиснул подушку крепче, мышцы на спине упруго перекатились. Кисе все еще, как завороженный, наблюдал за ним, и наконец, не утерпел: вытянул палец и ткнул в смуглую щеку. А в следующую же секунду был ухвачен за руку – и как только так быстро получилось? – Аомине перекатился на бок, поддернул Кисе к себе и заключил в объятия, вместо оставленной в покое подушки.

– Я тебя разбудил, да? Прости, – повинился Кисе.

Аомине что-то невнятно пробурчал, кажется, все-таки больше спал, чем бодрствовал. Он был совершенно по-сонному горячий, мягкий и расслабленный. Кисе потерся носом о его ключицу, вдохнул легкий терпкий аромат, уперся ладонями в грудь и попытался отстраниться. Аомине снова что-то пробурчал, только теперь в интонации сквозило недовольство. Он прижал Кисе к себе и вяло засучил ногами, переплетая свои с чужими. Кисе это движение позабавило, но попыток выбраться из объятий он не оставил.

– Пусти меня, – попросил он. – Жарко.
– Терпи, – приказал Аомине в его макушку.

Кисе потерпел – минуты полторы. Потом жарко стало уже чересчур, он весь липкой пленкой пота покрылся. Дыхание Аомине было ровным, видимо, провалился обратно в сон, и Кисе опять попробовал отстраниться. Попытка снова была пресечена.

– Да что ж ты ерзаешь?! – недовольно проворчал Аомине.
– Ну, так жарко же! – проскулил Кисе. – Дай хоть одеяло откину.
– Не дам, – огрызнулся Аомине. – Так лежи.

Он слегка навалился на Кисе, подмял его под себя, лишая последней возможности отодвинуться.

– А теперь не только жарко, но и тяжело, – сдавленно пожаловался ему на ухо Кисе.
– Вот нытик, – в голосе Аомине послышалась ехидца.

Кисе всем видом изобразил оскорбленную невинность, но без толку: глаз Аомине так и не открыл, а значит, его актерские таланты оценить не мог. Зато весьма недвусмысленно потерся о Кисе бедрами. Эрекция у него была уже нешуточная. Кисе, списывавший все на обычный утренний стояк, ощутил, что атмосфера в постели неуловимо изменилась. Стало еще жарче – сразу градусов на двадцать, не меньше.

Аомине, все так же не открывая глаз, наугад тянулся за поцелуем. Кисе хихикнул и нарочно подался в сторону. Губы Аомине ткнулись в его челюсть.

– Мы же зубы… – начал Кисе, но тут Аомине его все-таки поцеловал. На звук атаковал, не иначе.

«…не почистили», – слилось в невразумительное мычание, больше похожее на стон, причем, скорее возмущения, чем возбуждения. Да, это определенно был не самый вкусный поцелуй в жизни Кисе.

Однако, как выяснилось, настойчивость Аомине способна была отвести проблему на второй план. Кисе быстро забыл и про зубы, и про жару. От поцелуев голова кружилась, Аомине все еще был разморенным и теплым, так что шарящему по его телу руками Кисе казалось, что сам он прохладный. А трогать было приятно: наслаждаться твердостью мышц, гладкостью кожи. Кисе не выдержал первым: оттянул резинку трусов Аомине, скользнул ладонью, с каким-то немного мстительным удовольствием ощущая участившееся дыхание на своей шее.

Хотя черта с два Аомине так просто дал бы ему наслаждаться моментом триумфа. С ним даже секс был – сплошное соревнование.

Трусы он с Кисе попытался сдернуть быстро и решительно, но вслепую и под одеялом – разумеется, запутался. Кисе подергал ногой, освобождаясь от белья. И тут же прекратил оглаживать член Аомине, ухватился за широкую резинку его боксеров, потянул вниз. После нескольких секунд текстильной борьбы и с ними удалось справиться, Кисе ногой под одеялом оттолкнул их подальше, чтобы не мешались.

Аомине, казалось, никак не мог определиться, чего ему хочется больше: за задницу Кисе полапать или член ему поласкать, и поэтому он елозил руками по бедрам Кисе, попеременно предаваясь то одному увлекательному занятию, то другому. Кисе как раз думал посоветовать ему руки рассинхронизировать и совершить оба действия одновременно, как почувствовал, что Аомине отстранился и настойчиво пытается Кисе перевернуть на живот.

Кисе напрягся и попытку пресек.

– Не-не-не, Аоминеччи, – настолько строго, насколько позволяла ситуация запротестовал он, – ты же мне обещал, что в следующий раз я буду сверху!
– Тш-ш-ш-ш, – успокаивающе прошептал Аомине, не прекращая попыток добраться до задницы Кисе.
– Что значит «тш-ш-ш»?! – возмутился Кисе, упираясь ладонями ему в грудь. – Ты же обещал!
– Ты шумный такой, – раздраженно бросил Аомине, отпуская Кисе. – Ну, не хочешь – не надо.

Кисе примирительно поцеловал его сам. Аомине не стал тратить время на изображение глубокой обиды и на поцелуй охотно откликнулся. Какое-то время они просто самозабвенно целовались, а затем Кисе обхватил ладонью оба члена и начал не спеша двигать вверх-вниз. Аомине тут же добавил свою руку, корректируя темп.

– Открой… глаза… – сдавленно попросил Кисе, чувствуя приближение оргазма.
– Не могу, – сквозь прерывистое дыхание выдавил Аомине. – Я же сплю…
– Дура-а-а-ак… – окончание слова растянулось стоном, Кисе в последний раз толкнулся в держащие члены ладони и обмяк, оглушенный оргазмом.

Аомине кончил спустя несколько секунд. Отпустил Кисе, рухнул на спину, откинул одеяло.

– Я же говорил, что жарко… – выдохнул Кисе рядом.

Они лежали рядом, не шевелясь, восстанавливая дыхание и успокаиваясь. Воздух в комнате был тяжелый, спертый, а теперь в нем висел еще и острый запах спермы. Аомине лениво обтер руку о простыню. Губы успели пересохнуть, он облизнул их и медленно четко выговорил:

– Сам дурак.
– Чего? – переспросил Кисе.

Его начало неумолимо клонить в сон. Рано же совсем проснулся, наверняка не выспался… Голос Аомине уже доносился как будто издалека:

– Сам ты дурак, говорю.
– Как хочешь, – немного невпопад пробормотал Кисе, натягивая одеяло – вдруг начало познабливать, наверное, потому что вспотел.
– Как я хочу, ты не захотел, – двусмысленно хохотнул Аомине.
– Потом все, – совсем уж невнятно проговорил Кисе, проваливаясь в сон.
– Эй, ты спишь что ли? – удивился Аомине, вслепую шаря рукой рядом с собой по кровати.

Кисе уже сопел, самозабвенно и сладко. Аомине открыл глаза и убедился в то, что Кисе уснул, воочию.

– Ну, точно дурак, – пробормотал он. – Меня разбудил, а сам уснул…

А потом не сдержался и ткнул пальцем в бледную щеку. Аккуратно. Чтобы Кисе не проснулся.